Убийца таксиста-«бомбилы» оказался на скамье подсудимых только спустя 10 лет.
В том, что в тихом омуте водится всякого рода нечисть, сотрудники Пинского исправительного учреждения открытого типа №8 (сокращенно – ИУОТ, именуемое в определенных кругах «химией») и столичные следователи убедились не далее, как пару месяцев назад, когда их общему подопечному был вынесен приговор в 20 лет лишения свободы в колонии усиленного режима. Именно таким стал финал кровавой истории, начало которой было положено еще в 2003-м году, а развязка затянулась на долгих 10 лет. За это время главный фигурант уголовного дела, возбужденного на заре 2000-х, успел добросовестно отбыть свой первый срок и даже еще раз загреметь к «хозяину» за кражу, пока, наконец, не предстал пред служителями Фемиды в качестве обвиняемого в совершении убийства…
Судьба свела их в стенах вышеупомянутого ИУОТ №8 города Пинска. Тогда еще 21-летний местный бездельник Игорь Пахомчик угодил туда за разбойное нападение и практически с первых дней своего пребывания в спецкомендатуре снискал репутацию этакого тихони, который и мухи не обидит, не говоря уже о товарищах по общежитию. Схожего мнения придерживались и оперативные работники исправительного учреждения, некоторые из которых на данный момент уже вышли на заслуженный отдых, – для них осужденный Пахомчик был ни кто иной, как один из множества информаторов, коих «правильные» сидельцы на своем жаргоне с незапамятных времен окрестили «стукачами» да «шестерками». Но самого Игоря статус «кумовского» прихвостня не особо стеснял – как-никак, а «химия» хоть и жила по «зоновским» понятиям, но все же являла собой более лояльное и гуманное заведение, нежели реальная тюрьма.
В конечном счете, на этой лояльности держалась и большая часть поступавших в оперотдел сведений о быте контингента, часть которого исправно «работала» на администрацию, хотя и позволяла себе некоторые нарушения установленных правил отбытия наказания. По сути, таковым был и Игорь: во время увольнительных иногда перебирал с алкоголем, заявлялся в корпус в непотребном состоянии, за что направлялся в карцер и после искренне рыдал в кабинете начальника с просьбами простить да помиловать. Последний, конечно, увещевал нашкодившего подопечного и даже «премировал» разного рода взысканиями, но за исправно поступающие сведения о жизни других обитателей общежития, подкрепленные желанием встать на путь исправления, вскоре сменял гнев на милость и ставил резолюцию на очередном прошении отпустить «в город». А вот в какой конкретно город уходил Пахочик и чем он там занимался, по прошествии лет выяснилось лишь благодаря его близкому приятелю по комнате в ИУОТ Александру Разбегаеву.
Разбегаев, подобно Игорю, оказался в стенах пинской «химии» в результате некоего конфликта с всеобъемлющим Уголовным кодексом, расцененного высоким судом как не очень явное противостояние обществу, в результате чего вместо путевки в места с весьма суровым морально-нравственным климатом Александр получил направление на курорт в виде инсправучреждения открытого типа. Там Разбегаев, слывший, по словам тогдашних работников ИУОТ, этаким «шустрилой», никогда не сидевшим на одном месте и вечно подвязывавшимся к всевозможным мероприятиям, на удивленье быстро сошелся с замкнутым, необщительным и по-девичьи плаксивым сокамерником Пахомчиком. И для этого имелись вполне объяснимые причины – и Александр, и его новый дружок серьезно увлекались слесарным делом и при наличии свободного времени, вернее – возможности вместе выйти за пределы спецкомендатуры, занимались ремонтом автотранспорта.
По этому поводу между Пахомчиком и Разбегаевым с одной стороны и их соседом по комнате – с другой даже произошла стычка. Подоплекой к появлению разногласий послужил тот факт, что последний арендовал в Пинске гараж, в котором хранил свой личный автомобиль. Как-то, в ходе увольнительной Игорь и Александр имели честь посетить ГСК, где находился арендованный бокс, а вскоре после этого у арендатора пропал набор слесарного инструмента и несколько банок краски, в краже которых потерпевший заподозрил недавних гостей. Хозяин исчезнувшего имущества решил было провести собственное расследование и поговорить с соседями по душам, однако те категорически отрицали свою причастность к преступлению и попросту послали навязчивого сокамерника по известному каждому русскому человеку адресу. А так как обращаться в милицию с заявлением жертва посчитала делом, не вписывающимся в рамки криминальных законов и понятий, то факт утраты инструментов и краски по сей день остается уравнением со многими неизвестными.
В принципе, в биографии Пахомчика это было не единственное пятно: неизвестно откуда (ну уж точно не за счет гонораров, получаемых за подпольный ремонт автотранспорта) у Игоря всегда водились солидные по меркам мест заключения суммы наличности, появлявшиеся у него всякий раз после похода в увольнение. Правда, никто из окружающих его людей – знакомых по «химии» и сотрудников администрации – особо происхождением денег не интересовался, кроме, конечно, его верного дружка Разбегаева. Позже, когда Александр давал показания по поводу событий 2003-го года, он предположил, что столь высокие доходы напарника по слесарному бизнесу могли иметь исключительно криминальное происхождение. Разбегаев даже конкретизировал свои догадки: дескать, периодически катался гражданин Пахомчик в славный город Минск и промышлял там банальным гоп-стопом, обчищая случайных прохожих да водителей такси, преимущественно – «бомбил». Но, как говорится, домыслы к делу не пришьешь, посему деятельность тихого «стукача», позволявшая ему жить на широкую ногу, так и не стала достоянием общественности и, что самое главное, следственных органов. Хотя, один из «козырных» поступков рядовой «шестерки» все же всплыл наружу, пускай и спустя годы. Причем не последнюю роль в нем сыграл уже упомянутый Разбегаев.
Тогда, в июле 2003-го, Игорь и Александр в очередной раз ушли в увольнение и прибыли в столицу, где прямиком направились в гости к знакомому Разбегаева – владельцу кафе «Сайгон» на рынке в Ждановичах. Там приятели-сидельцы основательно посидели за бутылкой (возможно, что и не одной), в результате чего у разбитного Разбегаева вдруг проснулись присущие едва не каждому заключенному «понты». В частности, Александр достал из кармана аккуратного вида нож, остротой которого стал хвастаться перед присутствующими, демонстрируя остроту орудия путем сбривания лезвием волос у себя на руках. Благо, до более серьезного практического применения опасной игрушки не дошло – рынок к тому времени закрылся, кафе тоже, и хмельную компанию попросили с вещами на выход. Оказавшись вне уютной, хотя и шумной забегаловки, «химики» вознамерились было наведаться в какой-нибудь минский ночной клуб, посещение которого практически сразу обязался проспонсировать Пахомчик. Для этого товарищи, которых по всем параметрам можно было считать беглецами, ибо покидать пределы Пинска им было категорически запрещено, добрались до ближайшей остановки общественного транспорта и стали ловить попутку. По роковой случайности на жесты голосовавших у обочины парней отреагировал 35-летний Николай Старовойтов – продавец автозапчастей, в дневное время трудившийся на рынке в «Малиновке», а по вечерам подрабатывавший частным извозом.
Николай, видимо, посчитавший, что с полуночных путников можно будет получить неплохую «таксу», остановился и предложил незнакомцам располагаться в салоне. Те охотно согласились с предложением «бомбилы» и в считанные секунды оказались внутри его «Фольксваген Гольф-2». Александр, по статусу предводителя, занял переднее пассажирское сидение, а его спутник скромно присел на заднем. При этом Игорь, если верить все тому же рассказу Разбегаева, тут же скомандовал водителю доставить их на улицу Притыцкого в клуб «Тоннель». Вот только добраться до конечной точки маршрута «Гольфу» было не суждено: по какой-то доселе неизвестной причине между задним пассажиром и «бомбилой» возникли разногласия (не исключено, что Пахомчик искусственно создал условия для конфликта, дабы ограбить таксиста, либо же сразу напал на него). Итогом этих распрей стало то, что инициатор спора вдруг достал невесть откуда очутившийся у него нож Разбегаева и хладнокровно полоснул водителя по горлу. От полученной травмы Старовойтов начал терять контроль над автомобилем и, припарковав «Гольф» у обочины в районе бывшей кольцевой развязки с улицей Тимирязева, в шоковом состоянии выбежал из машины. Следом за ним из салона бросились и его клиенты, которые быстро переметнулись на другую сторону дороги и скрылись за железнодорожными путями.
– Раненого человека, который лихорадочно бегал с окровавленной шеей вокруг своей иномарки и пытался лечь под колеса проезжавших авто, заметил случайный автолюбитель, вместе с женой возвращавшийся из магазина, – делится подробностями дальнейшего развития событий старший следователь управления Следственного комитета Республики Беларусь по городу Минску Евгений Вознищик. – Мужчина немедленно остановился, а его супруга, которая являлась медицинским работником, сразу же стала оказывать потерпевшему первую помощь. Параллельно собравшиеся на месте происшествия зеваки взялись набирать в милицию и скорую. В это время мимо как раз проезжал экипаж ГАИ, и инспекторы, посчитав, что произошло ДТП, решили разобраться в ситуации. Именно они повторно направили информацию в дежурную часть и медикам, а сами по скудным приметам ориентировали наряды ППС и приступили к задержанию возможных подозреваемых по «горячим следам».
К сожалению, ни убийц задержать, ни спасти жизнь несчастного «бомбилы» не удалось – Разбегаев и Пахомчик скрылись под покровом темноты, а Старовойтов, который в тот день вопреки просьбам жены не остался на даче, а выехал «на линию», скончался в больнице. Так, благодаря кровавому ходу трусливой тюремной «шестерки», вдова Николая лишилась любящего мужа, двое его малолетних дочерей – заботливого отца, а оперативники минского уголовного розыска практически на 10 лет получили себе серьезный «глухарь». Что же касается непосредственных участников трагедии, то их судьбы сложились по-разному. Так, Игорь добросовестно отбыл оставшуюся часть срока, после «звонка» устроился слесарем в одну из пинских частных фирм, но вскоре вернулся на ставшую привычной «химию» за кражу ювелирных изделий у матери, правда, к моменту выхода на него оперативников, разворошивших дело десятилетней давности, снова пребывал на свободе.
А вот «шустриле» Разбегаеву повезло меньше, причем «повезло» по его собственной инициативе: в 2007-м году бывший «химик» в компании приятелей на микроавтобусе колесил по дорогам области. По пути толпа отморозков заметила девушку, которую заманили в салон и, как бы это кощунственно и цинично не звучало, без лишних объяснений пустили «на хор», а по завершению страшной и унизительной процедуры вбросили из машины, словно отработанный материал. Итогом этого «удовольствия» для всех участников беспредельной вакханалии, пережитой несчастной девушкой, стало возбуждение уголовного дела, увенчавшееся для похотливцев различными сроками заключения. В частности, Александр отправился «по этапу» на 11 годков и ныне не только пребывает под неусыпным вниманием конвоиров да надзирателей, но и, безусловно, пользуется особым спросом среди тамошнего контингента, изголодавшегося по женскому обществу. Сейчас же его участь, равно как и десять лет назад, снова разделил «тихоня» Пахомчик – аккурат 20 лет Игорю придется провести в условиях, которые и рядом не стояли с порядками, царившими в начале 2000-х на пинской «химии». В привесок к этому по решению суда он должен выплатить семье погибшего «бомбилы» 200 миллионов рублей компенсации.
Вместо послесловия
В ходе следствия и судебного заседания, защитником в котором выступала родственница Игоря, обвиняемый всячески пытался свалить с себя вину и даже надеялся, что удастся добиться признания невменяемым. Но факты и заключение стационарной судебно-психиатрической экспертизы говорили об обратном, вследствие чего он просто отказался от дачи показаний (хотя изначально общался со следователями и сыщиками довольно откровенно). К тому же, оперативными сотрудниками СИЗО, где до суда пребывали Пахомчик и переведенный из колонии Разбегаев, была перехвачена записка, в которой Александр настойчиво советовал приятелю «брать вину на себя». Дословно «малява» бывшему сокамернику несла примерно такой смысл: «Не предстоящей очной ставке дашь показания, что все совершил один, без предварительной договоренности. В противном случае наказание за убийство группой лиц будет выше, а за это обещаю поддержать в зоне…». Насколько эффективно у заключенного Разбегаева, который сам живет на «дачках» верной супруги, получиться «греть» товарища, конечно, большой вопрос, равно как и официальная версия степени его участия в событиях 2003-го года. Но, так или иначе, а кровавый ход «шестерки», пускай и по прошествии лет, а все же увенчался закономерным финалом. Правда, и здесь убийца попытался выкрутиться – обратился в Верховный суд с кассацией в надежде смягчить приговор. Однако суд последней инстанции согласился с решением коллег и на поводу у челобитчика не пошел…
Андрей СОСОНКО
Фамилии изменены
